или как анархисты   Карающего Лингама [25] погубили

           Однажды, давным давно, в стародавние времена, много лет тому назад страшная напасть обрушилась на Химер Сити на Итти, что во Внутренней Албании - завелось в предгорьях  чудище [25] косматое, клыкастое, синешеее. Денно и нощно терроризировало оно мирное население и губило на корню посевы. Даже скот порою терроризировало. Больше же всех анархистам доставалось.

            Чуткий к воплям и стенаниям народа своего, закручинился  Лорд Сумеречный, Бродяжный . Созвал он рыцарей и вассалов на Совет, и лэндлордов тоже созвал, и старейшин больших и малых,- думать, как извести  Карающего . Заседал тот совет в три дня и еще три недели. Много ацытона пролилось на том совете. А мозги скрипели - аж искра проскакивала. Даже университет по второму разу полыхнул от напряжения. Так и этак прикидывали - нет, не одолеть им злодея. Могуч,  паразит , уродился.

            Тут уже и народ роптать начал - сколько можно на деньги налогоплательщиков ацытон на халяву глушить... Решайте уже наконец чего нить, и по домам... А то раззаседались, спасители нации, мать их... В общем - жахнули они по последней, и постановили - откупиться от  чудища Юной Девой - авось схарчит и подобреет. Или дева та ему поперек горла станет, что тоже неплохо.

            Деву решили стрясти с  Орловых - больно уж они всех раздражали своей манерой закусывать ацытон белужьей икоркой... Дворянин особо не возражал - повозражаешь тут, когда полна горница орлиц на выданье, и все утверждают, что девы... А что чудище синешее- так с лица воду не пить.

            Выстроил он их всех вдоль заборчика, и говорит - так и так, нужна доброволица, Родину спасать. Орлицы ему в один голос - нее..., да мы вообще не такие..., да как он мог подумать... Тут  Сэр Слякоть   на них цыкнул - распустились, млин, - сделали девки вид, что присмирели. А когда им объяснили, что это не просто так спасать, а к  Чудищу Карающему на съедение - то тут уже лес рук. Все как одна готовы пасть грудью во славу великой отчизны. Но  Унгерн  , понятно, всех растолкала - мол, я пойду, и точка. Несогласных - в брут.

            В день воскресный возвестили герольды о начале потехи ....Вывели  Лизу Унгерн   на главную площадь и ядро каторжанина повесили, аж четыре штуки для верности, чтоб не сбежала. Размечтались, сбежит она вам, коли ей такое счастье привалило. Сели ждать  чудище . Хорошо так посидели, университет по третьему разу сожгли, чтоб не скучно было. Долго ли, коротко ли  - пришел  Карающий . Глянул на все это сборище, на толпу закопченую, на Деву Юную, ядрами обвешанную...

- Ээээ, нет, - говорит, - Без меня! Знаю я этот прикол, с девами... - а сам бочком, бочком, да к переулочку пятится.

Народ взроптал. Вызвали милицию. На именном ишаке с синей полосой и с  мигалкою прискакал на площадь  Сэр Зеалот Найтшедбургский  . И рек он  чудищу , ознакомившись с материалами дела:  «Положено - ешьте!» - и глянул на  Кару строго, исподлобья (а подлобья  Сэра Зеалота   все урки химмерийские как огня боялись).  Карающий сник с лица, закинул Юную Деву вместе с четырехядерным приданным на плечо, и понес, скрепя сердце, в свою пещеру.

            И во всей Внутренней Албании началась тут всеобщая радость и ликование. Один только   Лорд Сумеречный, Бродяжный , сидел, погруженный в раздумья. Чуяло его  мудрое сердце - не для еды  Лингам ее унес. «А если у них, не приведи  Отшельник [99] , дети пойдут? Это ж какое усиление антикримальянса будет!!!» И сидел он так в раздумьях три дня и еще три недели, пока не додумался собрать в очередной раз Совет.

            Скука смертная одолела в то время всех анархов Химер Сити на Итти, не в радость им стали игры ранговые, желалось подвига ратного. Думали даже было пойти у  Залетных Кропоткинский отбить обратно, но застремались. А тут как раз на обед, тьфу, на Совет, зовут.  Собрались по быстрому они на  зов   Сумеречного , совещаться три недели тоже не стали, обошлись тремя днями, да и университет по четвертому разу жечь на потом отложили, так как у  Ректора  спички кончились.

И постановил  Совет всея анархии - спасти  Лизу Унгерн  , выдернуть её из лап дредоволосого  чудовища и вернуть  Орловым, хотя бы и в виде трупа (оно и лучше бездыханной на самом деле, запарила уже всех  Унгерн   бесконечными пьяными дебошами, право слово!). Ибо мысли не могли допустить досточтимые анархи, чтоб сестра их по беспределу томилась в лапах когтистых, ни к чему, кроме веревок, крыс и членовредительства неприспособленных. Сам  Сэр Узбек  на спасение Юной Девы хотел подписаться, да  Матеря Порядка    массажик отрезвляющий герою сделали - его и попустило. И хотя других добровольцев на это дело не нашлось, зато желающих оказалось в избытке. Имя тем желающим было   It-security  ,  Devils и  Семнадцатый , и две центурии  благородных сэров лютых бригадиров-храмовников.  Орловы же участвовать в авантюре отказались вовсе, даже за деньги, и другим не советовали.

И оседлали доблестные рыцари своих скакунов, облачились в доспех четвертной, накосьзаточенный, элей наглотались, да так, что глазки в кучку,  и отправились в путь неблизкий до пещеры  Карающего , где томилась в заточении Юная Дева, ожидая спасения. А народ Химеррийский сделал свои ставки ( Карающий - Анархисты 18 к 1)  и вернулся к делам повседневным, потому как сообразил, что движуха до поры закончилась.

Долго ли коротко, а через три дня и еще три недели случилось засланцам анархии возвращаться в родные края.

В семейной таверне «Везувий» меж тем царили покой и умиротворение.  Орловы были оптимистами, и верить в успех похода отказывались наотрез.  Сэр Дворянин ,  сэр МедвеД , и  сэр Слякоть   сидели у камина за кружками пунша и неспешной беседой. Девки, устроясь у них на коленках, строили глазки бармену - досточтимому Епископу Русскому и Израэльскому . Тот, смущаясь, превращал воду в вино и нервно протирал пивные кружки. Блеял менестрель. Рыцарей-спасителей здесь мягко говоря не ждали и даже надеялись никогда не увидеть.

Но погасли вдруг свечи, завыло в трубах канализации и сильным порывом ветра задрало подолы дев и отшелов. Трижды сверкнула молния и громыхнул гром: на пороге стояли каратели. Тьфу, спасители. Вид их внушал: одежда порвана, латы помяты, да  и не в комплекте, синяки и кровоподтеки на лицах, а на плече у  Семнадцатого шипящий и глухо матерящийся мешок.

- Забирайте вашу Юную Деву, чтоб её черти..., - процедил  сэр Семнадцатый , сгружая ношу на пол.  Люська подкралась к мешку и осторожно перерезала веревку. Спасители в испуге отпрянули. Мешок недовольно завозился и потребовал косметичку.

- Н-да, неслабо  Карающий вас отделал, - сочувственно покачал головой  Сэр Слякоть .

- Аха,  Караюффий ...  - криво ухмыльнулся  Сэр Дэвилс , сплевывая на пол лишние зубы, -  Караюффего дома не оказалофь!

Из мешка, небрежно поигрывая трехфутовой, с алмазным напылением, пилочкой для ногтей, выбралась  Унгерн  . Рыцари попятились к выходу.

- Мы эта, пойдем, пожалуй, - пискнул фальцетом  Сэр АйТи Секьюрити  , - и на полусогнутых бросился догонять остальных.  Лиза  смерила спасителей презрительным взглядом, шуганула Белку   с колен  Сэра Медведа , и принялась жаловаться  Папочке на произвол криманархов и тяготы жизни в пещере.   Девки    тихо скрипели зубами от зависти - шубка из шкурки полевой мышки на голое тело смотрелась чудо как хорошо, а ожерелье из зубов  Ангела  ... Повезло же  стерве   с  чудовищем , не к ночи будь помянутым...

Чудовище заявилось уже под утро. Серый от усталости, истощавший до 23-го левела,  Карающий под невидом прокрался к барной стойке.

- Моя здесь? - шепотом спросил он у епископа . Рашн  кивнул в семейный угол и налил  Каре 150 чистого. Тот вздохнул и попросил повторить.

Вдруг раздался обиженный писк - малолетний орленок, копошащийся на полу, заливисто верещал и пытался клюнуть воздух рядом с Кариной ногой.  Орлы, как один, повернулись к стойке. Воздух засвистел от разрывов фосфорных гранат.

- Спалился, - подумал  Кара , чувствуя, как спадает невид.

- А ты думал! - подумала  Лиза , с визгом бросаясь к нему на шею. Мужики отвернулись, смахивая скупые слезы.  Лингам со вздохом закинул на плечо свою тяжкую ношу, жахнул невида, и прихватив пару лютых себе на завтрак, растворился в ночи. Короче, так никто и не умер.